Разбег Пандоры - Страница 34

Особенно впечатлил Председателя Совета Министров СССР рассказ Петра Воронова про греков будущего. Рабочий день в лучшем случае с девяти до двух, дальше сиеста под навесами кафешек и ресторанов, неспешное потягивание кофе-фраппе. В теории, должно быть еще два-три рабочих часа после пяти, но в реальности для большинства «трудящихся» день плавно перетекает в ужин, развлечения, сон. При этом уровень жизни страны вполне на уровне, получше российского. Долги, правда, растут, но это в будущем настолько привычно, что никого особенно не волнует.

Однако глубоко уйти в свои мысли Косыгину не удалось.

— Чепуха! — не выдержал Суслов. — Да в жизни империалисты не договорятся, все равно раздерутся до смерти из-за прибыли.

— Михаил! Именно это я говорил в 1964, помнишь? — опять перехватил инициативу Шелепин. — Первый бы начал возражать, да еще как! Но теперь вынужден констатировать – «нет, не раздерутся». И хочешь знать почему? — он обвел взглядом Президиум. — Совершенно правильно Дмитрий сказал только что. Они стремительно теряют самостоятельность! Западная Европа становится сателлитом заокеанских банкиров. НАТО – один из основных инструментов этой политики, нерешенный вопрос ФРГ – останется таковым, потому что это чрезвычайно выгодно США!

— Так и будем с ними договариваться напрямую, как и раньше. — проворчал Брежнев. — Даже у Никиты получалось неплохо с Эйзенхауэром, пока не подорвался со своими бестолковыми авантюрами.

— Возможности договориться с США у нас нет! — отрезал Александр Николаевич. — Они рвутся к мировой гегемонии. Никита страшно ошибался, пытаясь встать с ними на один уровень.

— Саш, я не понял, ты же сам себе противоречишь! — поднял брови «домиком» Брежнев. — И вообще, ты неправ. Не надо принижать роль СССР в мире!

— Ничуть. Америка очень, очень сильна. Но даже они не могут доминировать сами по себе, во всем и всегда. Кишка тонка! Поэтому им нужны союзники. Прежде всего Европа, ведь пройдут десятилетия, пока страны типа Бразилии, Индии или Аргентины смогут играть заметную роль в политике и экономике. Тем более Африка.

— И ты предлагаешь… — опять подыграл опытный Косыгин.

— Сейчас мы своими действиями сбиваем их в кучу, усиливаем лагерь наших врагов. — Шелепин заглянул в свои записки. — Вы думаете, немцы забыли Дрезден? Или французы – расстрел флота в Мерс-эль-Кебир? А японцы – атомные бомбардировки их городов, причем не в военных целях, а для нашего устрашения?!

— Давно пора вбить между империалистами клин! — с воодушевлением подхватил доселе молчащий Машеров. — Саша, неужели ты видишь выход из этого тупика?

— Не совсем, — Александр Николаевич кинул это слово небрежно, почти как решение о награждении какого-нибудь узбекского колхоза орденом Ленина. — Давайте подумаем вместе.

Собственно, к решающему заседанию «комсомольцы» уже давно готовились. Не сказать, что это проходило в глубокой тайне, но когда из дюжины участников четверо прошли ломку «послезнанием» – это накладывает сильный отпечаток на уровень спора. Соперники в Президиуме оказали попросту не готовы к нечестной игре, в которой сторонники Шелепина выступили сплоченной командой.

Однако сбрасывать консерваторов в ЦК со счетов по прежнему было нельзя. Большинство будет еще долго на стороне сталинской школы. Поэтому необходимо было добиться искренней поддержки остальных членов Президиума.

— Мы давно говорим, что под видом защиты США постепенно, ненавязчиво увеличивают свое влияние… — задумчиво протянул Егорычев. — Но не думал, что это так серьезно.

— Кто на съезде с трибуны распинался про «звериную, хищническую колониальную сущность?» – Воронов в упор посмотрел на Брежнева.

— А еще звучало: «агрессивность и бешеная подготовка к войне», — аккуратно и бесстрастно добавил Косыгин.

— Так что делать-то будем? — попытался вернуть товарищей к конструктиву Микоян.

Присутствующие за столом вершители судьбы одной шестой части суши притихли. Одно дело критиковать, и совсем другое – предлагать принципиальные идеи, наверняка весьма далекие от привычного «курса партии». Ошибка может стоить слишком много, мало ли, когда соратники припомнят сказанное. Впрочем, молчание не затянулось.

— А х. ле думать-то, — рубанул «с плеча» давно точивший зубы на военных Полянский. — Наладим нормальные отношения со всеми странами Европы. Прямые, без участия США. И вообще, роль Америки следует последовательно принижать. Вот скажите, почему гордая Бельгия хуже их?!

— Большая задача… — задумчиво протянул Мазуров. — Но это может дать результат.

— Это полностью противоречит нашим прежним принципам! — возмутился Суслов. — ведь Сталин не зря имел дело только с первыми политиками мира, именно он так вывел СССР на один уровень с ними!

— Скажи спасибо Никите! — буркнул Косыгин, и отодвинув подальше пустую чашку, продолжил: – он постарался так, что теперь никто с нами разговаривать не хочет. Нам что теперь, спокойно смотреть, как Джонсон своих должников заглатывать будет?

— Товарищи! — громко обратил внимание на себя Шелепин. — Думаю, нам придется вернуть времена многополярного мира. Давайте смотреть на вещи реально, а не лгать себе хотя бы за этим столом. Догнать и перегнать США мы не сможем. Но мы просто обязаны оторвать у США союзников в Европе, а лучше и всем мире.

— Многополярный… — Микоян покатал слово на языке с легким акцентом. — А что, мне нравится! Но, Саша, мы не сможем стать в нем лидером!

— Единственным лидером не станем, это факт. — Александр Николаевич откинулся на спинку стула, и устало продолжил, глядя поверх голов: – Но сегодня мы обязаны решить иную задачу. А именно, не допустить безоговорочного доминирования США. Пусть даже сложится третий, четвертый, десятый полюс силы. У нас тогда будет хотя бы возможность маневра. Не глухая стена, как сейчас.